Пациентка онкологического диспансера предъявила иск врачам на 300 тысяч рублей

28 июня 2005 года

После нескольких судебных заседаний и судебно-медицинской экспертизы у истицы появилась робкая надежда, что наконец-то в этом деле будет поставлена точка. Но увы... В понедельник полчаса Зинаида Васильевна, ее адвокат и представитель Комитета по защите прав потребителей Казани ждали ответчика, но он не явился. Из Министерства здравоохранения РТ (соответчика) тоже никто не пришел. У всех нашлись уважительные причины: у врачей онкодиспансера были срочные операции, а чиновники минздрава, участвующие в судебном процессе, как выяснилось, ушли в отпуск. Когда судья объявил о переносе заседания на август, у истицы не выдержали нервы.

- Я с трудом передвигаюсь, еле-еле сегодня дошла до суда. Совсем меня не слушаются ноги, - рыдала Зинаида Васильевна, глотая корвалол. - Боюсь, что в следующий раз не дойду, а врачи диспансера, которые во время операции сожгли мне ноги, ходят безнаказанными.

В городском онкологическом диспансере женщина оказалась в конце июня 2002 года - ей предстояла сложная операция. Гапоненко вспоминает, как боялась наркоза - а вдруг не выдержит. Но когда ей сказали, что оперировать будет опытный хирург, заведующий отделением, немного успокоилась.

...Что произошло во время операции, она не знает. Очнувшись в реанимации после наркоза, почувствовала ноющую боль в ногах. Вначале думала, пройдет. Но боль не утихала, да и не могла она утихнуть: на правой и левой голенях были сильные ожоги. Позже врачи РКБ уточнили - ожоги 3-Б - 4-й степени.

- Я спросила хирурга во время обхода, чем сожгли мне ноги? А он промолчал. Никакой медицинской помощи в лечении ожогов мне не оказали, один врач лишь сказал, какие мази и лекарства облегчают боль. Я сама покупала их, но они не помогали, - рассказывает Зинаида Васильевна. - Мне становилось все хуже и хуже, на месте ожогов образовались гниющие раны. При выписке из больницы хирург посоветовал лечиться по месту жительства. Да только в участковой поликлинике меня не приняли, говорят, идите туда, где сожгли ноги, и возьмите направление в ожоговое отделение. Два дня ушло на то, чтобы получить в диспансере направление в РКБ. В Республиканской больнице - еще две операции, в том числе по пересадке кожи. Целый месяц провалялась с "уткой". Ноги у меня высохли, черные - в местах пересадки кожи. Всю жизнь я обречена ходить в брюках. Врачи в РКБ сразу сказали, что ожоги запущенные. Если бы после операции вовремя оказали квалифицированную помощь, таких бы последствий не было. И хоть здоровье за деньги не купишь, а хирург мне его сильно испортил, я подала в суд. Врачи очень уговаривали меня не делать этого, однако в добровольном порядке отказались возместить мне причиненный моральный вред.

Зинаида Васильевна обратилась с заявлением в Вахитовскую прокуратуру о фальсификации записей в истории болезни: оказании ей медицинской помощи по поводу ожогов. Она считала, что эти записи были сделаны задним числом. Однако прокуратура не нашла состава преступления в действиях врачей, так как "в послеоперационном периоде больной проводилась ежедневная обработка ран, что нашло отражение в истории болезни, при этом записи в истории болезни отражали клиническую картину заболевания", и отказала в возбуждении уголовного дела по факту служебного подлога.

Тогда Гапоненко обратилась в суд с требованием провести по делу судебно-медицинскую и психолого-психиатрическую экспертизы для установления причинной связи между действиями и бездействием сотрудников диспансера.

Комиссия республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы министерства здравоохранения сделала выводы: "Повреждения получены в результате контакта передней поверхности голеней с источником высокой температуры, которым мог быть раскаленный предмет. Характер этого предмета (электрокоагулятор, лоток с инструментами и т.д.) установить не представилось возможным, так как ожоговые поверхности и рубцы, которыми они зажили, не имеют характерных признаков их". А действия Гапоненко, обвиняющей врачей онкодиспансера, судмедэксперты объяснили так: "Аффективная заряженность, охваченность идеями причиненного ей ущерба, игнорирование разумных доводов, субъективная значимость собственных суждений и интересов тесно связаны с ее личностью и определяют ее поведение в сложившейся ситуации (сутяжнические тенденции). Имеющееся расстройство не находится в причинно-следственной связи с фактами причинения ей ожоговой травмы". Не считает виновными хирургов и главврач горонкодиспансера, кандидат медицинских наук Марат Садыков: ожог голеней причинен в результате случайного стечения обстоятельств. Никакого умысла причинить пациентке вред у врачей не было. В общем, хирурги - опытные, прибор - хороший. А вот больная попалась тяжелая. Но врачи спасли ей жизнь.

- Меня очень удивило заключение судмедэкспертов минздрава по поводу особенностей поведения истицы, - говорит адвокат Зинаиды Гапоненко Гульсина Даминова. - Получается так: если человек обратился в суд за защитой своих прав, то, значит, он - сутяжник. К тому же эксперты уменьшили степень и площадь ожогов. Я считаю, что врачи онкодиспансера проявили равнодушие к состоянию моей подзащитной. Они добросовестно сделали свою работу по части гинекологии, а что касается ожогов - не наше, мол, дело. А ведь ожоги электротоком считаются самыми тяжелыми. И еще, по выводам Средне-Волжского регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции РФ, проводившего исследование медицинской карты Зинаиды Васильевны, записи на некоторых страницах карты были дописаны, а 67-й лист был вклеен позже 68-го листа.

Трудно сказать, компенсирует ли суд моральный вред Зинаиде Васильевне. В нашей стране ни пациент от врача не защищен, ни врач - от пациента. За рубежом врачи заключают договор с больным, которому предстоит операция, и оговаривают в нем возможные осложнения. У нас медики, спасая жизнь тяжело больным, иногда из гуманных соображений стараются не сообщать им даже диагноз. Но ожоги от пациента не скроешь.

Валентина ПАХОМОВА, "Вечерняя Казань"